Гариков на ОРТ

Получасовая передача сделана телекомпанией ВИД по заказу ОРТ, режиссер С.Кальварский (клипмейкер), ведущая - Сати Спивакова. Вышла в эфир 23-го ноября.

Идея: Каспаров - наше все. 

Ведущая - настоящая Даша Хренова. 

Общее впечатление у любого нормального человека - о*****тельное.

Кадры сеанса одновременной игры в Исландии, 2000 год.

К:. Мне очень повезло в моей жизни просто, вот. Вот бывает так (пошла жестикуляция), что человеку действительно везет, вот он встречает в нужное время в нужном месте нужных людей, а..., и это позволяет ему как бы без лишней потери времени сделать следующий шаг в своем становлении, то есть, я бы никогда не стал чемпионом мира в 22 года, если бы мне так в жизни не везло.

Монолог ведущей за кадром: В самом имени Гарри заложено слово “игра”. Каспаров запрограммирован на игру. И, несмотря на то, что он обожает выигрывать и больше всего ненавидит проигрыш, главное для него - красивая игра. В конечном итоге главное для Каспарова - творчество.

С: Что такое шахматы, это спорт, философия, искусство или наука?

К: Ну, этот вопрос всех интересует. Надо сказать, что меня он тоже интересовал, пока я понял, что на него нет однозначного ответа, и поэтому шахматы так долго живут, потому что в отличие от, скажем, ну, от других видов искусства, шахматы, они как бы многомерны, то есть, там есть очень ярко выраженный научный элемент, ну и, конечно, элемент спортивный, потому что можно  хорошо готовиться, действительно там внести большой вклад в развитие игры, сыграть блестящую партию с точки зрения искусства, потом допустить одну грубую ошибку, и все пойдет насмарку. Потому что, в конце концов, всех интересует, кто выиграл, кто проиграл.

Монолог ведущей: Секрет гениальности Каспарова прост: 20-й век разделился на две эпохи шахмат. С 1985 года началась эра Каспарова. Вобрав весь опыт великих учителей, Каспаров с его всепоглощающей энергией раздвинул рамки игры, создал свои законы, подчинив им все развитие шахмат.

К: Шахматы - это игра в принятие решений, поэтому ясно, что нервная система, она стачивается с годами, в общем-то, как бы притупляются определенные инстинкты, хотя в 38 лет я по-прежнему выгляжу свежее многих моих молодых а... оппонентов а..., но (жестикуляция), на самом деле, это даже не вопрос противостояния там сейчас шахматистов уже моего поколения или даже более старших с а... с новыми с...а...с  двадцатилетними, с двадцатипятилетними даже многим там по семнадцать-восемнадцать лет, это вопрос о роста, общего роста шахматной культуры, то есть, сегодня любой шахматист, ну, скажем там, самый средний гроссмейстер знает, наверное, о шахматах, наверное, в 10 раз больше, чем Фишер 30 лет назад.

С (перебивая): Ну, во многом, благодаря тебе…

К: Ну, во многом, благодаря там развитию шахмат, но надо сказать, что там мои матчи с Карповым – это по существу начало современных шахмат. Вот шахматы, в том виде, в каком играют в них сегодня, они зародились именно в наших, в наших матчах.

Монолог ведущей: Обладая феноменальной способностью думать, анализировать, формулировать быстрее других, Каспаров постоянно движется с опережением, как сверхзвуковой самолет. Наблюдая за его игрой понимаешь, что в этой скорости нет спешки. Когда он концентрируется, ощущаешь, что тебя вот-вот шарахнет током.

С: Скажи пожалуйста, а вот ты не просто интересуешься и увлекаешься политикой, но еще и комментируешь, анализируешь ее на страницах газет, зачем тебе это надо?

К: Ну, мое…

С (перебивая): Ты считаешь, что можно что-то изменить?

К (отрицательно мотает головой): На самом деле, я уже так не считаю, поэтому политикой не занимаюсь. Единственное, что я могу себе сегодня позволить, это отдельные комментарии на страницах "Wall Street Journal", с которой я сотрудничаю там 10 лет уже, знаю многих людей. Точка зрения газеты меня устраивает, то есть, эта  газета, которая публикует мои статьи без каких-либо серьезных сокращений. В начале 90-х годов и примерно, ну, почти до 96 года, до президентских выборов, до этой кампании я с разной частотой принимал участие во многих политических событиях в России, но, увы, всегда с одинаковым успехом.

Кадры Манежной площади 10 июня 1991 года. На трибуне Каспаров: “И 12 июня вам всем предстоит сделать первый шаг, который приведет, неизбежно приведет ваших детей в этот сказочный мир!” (то есть, если разобраться, в сортир).

К: Все мы, кто мечтал о переустройстве России в 91-м году, оказались разочарованными. Получилось совсем не то... во всяком случае, те с..., те люди а..., чье мнение мне небезразлично, они понимают (усмехается), что это совсем не то, что мы хотели увидеть. На сегодняшний день (разводит руками) совершенно бессмысленно, на мой взгляд, принимать какое-либо участие в политической жизни. Она сформировалась, как бы все довольны, итоги выборов можно предсказать заранее, поэтому я не вижу никакого смысла терять свое драгоценное время.

Кадры сеанса одновременной игры в Исландии.

С (монолог): Каспаров - одинокий волк, да! Окруженный семьей, друзьями, командой, всей своей свитой, он за 15 лет своего царствования на шахматном Олимпе вкусил все прелести одиночества короля. Ведь подумайте, за это время выросло целое поколение молодых шахматистов, сверхзадачей которых было не просто выигрывать, нет, другое -победить Каспарова.

К: Люди просто не любят тех, кто очень долго находится на вершине, более того не проявляют никаких признаков, что собираются с нее уходить. В целом, я на себе это испытываю, я как бы с этим свыкся. Ну... я заметил определенные изменения к себе отношения после того, как проиграл матч Крамнику, вот как бы, ну,  стало… оно, отношение изменилось в лучшую сторону. Потом я выиграл опять три турнира подряд, ну, все вернулось на круги своя.

С (ввиду неряшливого монтажа, как бы не дослушав): Скажи, а вот корону ты свою потерял в таком тяжелом бою или у тебя просто действительно она…(подбирает оборот) ты  замешкался?

К: Ну, на самом деле, это своего рода усталость от времени, то есть, если долгое время выигрываешь, то отдельные чувства притупляются. И, надо сказать, что 99-й год и начало 2000-го, на мое несчастье, были, может быть, самыми удачными в моей шахматной карьере, то есть, я выигрывал постоянно и причем выигрывал хорошо, красиво (жестикуляция), то есть вот видимо на ходу...

С: Расслабился?

К: Я не расслабился, я очень хорошо готовился к этому матчу, очень хорошо готовился, но а... я был оказался не в силах просто кардинально пересмотреть а-а... свои методы подготовки, потому что каждое новое поколение приносит что-то новое в шахматы, и, надо сказать, что Крамник удачно в себе вобрал вот прагматизм нового поколения, ну, при его уникальном таланте природном, это была серьезная угроза. А я исходил из того, что, ну, надо просто увеличить объем подготовки, то есть, а...  то новое, что может принести с собой Крамник в этот матч как бы я всерьез... в расчет не брал, и по ходу матча я оказался не готов бороться с а... с вот... в сложившейся ситуации а... с теми новыми задачами, которые передо мной он постоянно ставил.

Перебивка-фото Крамника.

К (с заговорщицким видом): Интересно, но Крамник, как и многие из его тренеров, понимает, что итог Лондонского матча был неокончательным.

С (монолог): Интересно, из чего только сделаны гении, и какие феи стояли, склонившись над его колыбелью 13 апреля 1963 года, заранее решив за него необыкновенную его судьбу. Каспаров помнит шахматы с самого детства и на вопросы типа: "Каким бы вы стали, если бы не было в вашей жизни шахмат?" ответов не дает. К чему? Ведь он и так тот, кто он есть. Вообще, Гарри - человек очень конкретный, он любит точно сформулированную задачу.

К: В шахматах с одной математической точностью далеко не уедешь. В шахматах тоже надо принимать иногда мужественные и, я бы сказал, безумные решения, потому что просто так победить, как вот если оба делают хорошие ходы, будет ничья, поэтому шахматные... шахматы...

С (не дав закончить мысль): Ну, а в жизни на безумство ты способен? Или...

К: Ну, безумие...

С: ...Ты такой человек темперированный?

К: Ну, и да, и нет. Конечно, я способен на довольно резкие поступки, но назвать их полностью безумием я не могу, потому что, если я даже в шахматах принимаю решение очень рискованное, я  все-таки на чем-то его... как-то пытаюсь его мотивировать, то есть какой-то расчет, какая-то, ну, прикидка, интуитивная, а... в жизни я все-таки, ну,  решиться на абсолютно безумный алогичный поступок, я думаю, не в состоянии.

С: Ты можешь подраться вот так вот по-мужски с кем-то?

К: Подраться я могу, физически я крепче большинства моих сверстников (sic), но... какой в этом смысл?

С: Нет...

К: Если есть прямая физическая угроза - да, но в чем смысл?

С ( пытается сказать): Как ты ос.. Ну, вот...

К: Надо просто прекратить общаться.

С: Ты просто прекращаешь общаться...

К: Я просто прекращаю. Надо сказать, что, ну, так вот получилось, такие ситуации складывались довольно часто. Ну, потому что, когда мы живем в столь бурную эпоху, эпоху перемен, то люди сходятся, расходятся, но их действия а-а... диктуются чем угодно, только не понятиями чести, оно сейчас стало ненужным в современном обществе, поэтому с людьми общаться довольно сложно.

С (монолог): Каспаров не любит, когда в его жизнь вваливаются без стука. Его детство - многонациональный колоритный Баку. Его потеря - отец Ким Вайнштейн, скончавшийся от лейкемии, когда Гарри было семь лет. Его опора - мама, посвятившая ему всю свою жизнь. Его нежность - прелестная жена Юля. Его гордость - не по годам смышленый сын Вадим. Его рана - дочка, живущая далеко в Америке.

С: Скажи, самый тривиальный вопрос, можешь не отвечать, если не хочешь: "Что такое любовь для тебя?"

К: Ну, я не могу ответить коротко, поэтому, я на него отвечать не буду.

С: Вообще.

К: Я не могу ответить коротко, ну, это, наверное, просто та часть жизни, без которой вообще никакое творчество невозможно.

С: Скажи пожалуйста, а если я предложу тебе очень банальную, смешную детскую игру, которая называется китайский портрет, ты знаешь ее?

К: Нет.

С: Ты отвечаешь на вопрос. Если бы ты был цветком?

К: А что я должен сказать?

С: Каким бы ты был цветком?

К (разводит руками): Ответ не знаю, я должен подумать. Я не могу отвечать спонтанно.

С: А реакция...

К: Спонтанно, спонтанно на такие...

С: Ну, хорошо...

К: Ответ будет, это то, что приходит первое на ум...

С: Ну, вот это то, что приходит первое...

К: Соответственно, это те цветы, которые ты покупаешь в Москве... в дом, ну, то есть, это выбор будет очень небольшой.

С: Ну, хорошо. А если бы ты был городом?

К: Городом? Был городом или жил бы в городе?

С: Нет! Вот представь себе, что ты - город. Это китайская игра.

К: А! Я - город...

С: Да.

К: Париж.

С(улыбается): А время суток?

К: Вечер.

С: А животное?

К: Тигр.

С: Видишь, как получается.

К: Тут уже попроще.

С: А памятник архитектуры?

К: ....

С: Время вышло.

К: Эх, (махнул рукой), ну, я хотел сказать Кремль, но я не уверен. Да. И тут, на самом деле, это делать уже... вот здесь, здесь у меня уже очень большой выбор. Я сразу скажу, почему я задумался, потому что это меня интересует, здесь у меня очень большой выбор.

С: Скажи, вот, а исторической личностью, но не Гаррием Каспаровым?

К: Ну, здесь я не хочу, здесь я не хочу отвечать, у меня очень специфические взгляды на историю.

Кадры сеанса одновременной игры в Исландии.

С (монолог): Мне, однако, не верится, что Каспарову несвойственно мечтать. Просто то, что другие возводят в категорию мечты, для Каспарова - конкретная задача, которую можно решить.

С: Гарри, скажи, а вот я прочитала очень много о том, что ты увлекаешься и отстаиваешь теорию Анатолия Фоменко о новом летоисчислении. Я не первая, наверное, которая задам этот вопрос.

К: Не совсем правильно говорить о теории Фоменко. Просто для борьбы с вот с этим явлением наши оппоненты придумали вот этот вот как бы этот жупел вот, и как бы теория Фоменко, там, значит, новая хронология Фоменко, а на самом деле речь идет о гораздо большем. То есть, для меня это вообще вопрос пересмотра, скажем,  всего генезиса цивилизации.

С: Ну, ты в это веришь?

К: Безусловно. Я верю в то, что я могу доказать, вот. Совершенно понятно, на сегодняшний день здание официальной хронологии, оно просто обрушится под первыми же ударами, если будут вестись, будут вестись нормальные дебаты. Потому что ничего, кроме крика а... и попыток просто апеллировать к массовому сознанию, наши оппоненты предложить не могут. Но серьезные научные дебаты так не ведутся. Складывается довольно такая стройная картина из того, что я себе представляю, как бы нашего прошлого, и, на мой взгляд вот определенный кризис цивилизационный, который сейчас..., который мы сейчас наблюдаем, он во многом еще проистекает от того, что вот  в 17 веке, в 17-18 веках  заложена была совершенно неправильная основа наших представлений о прошлом.

С: Ну, вот когда ты говоришь, что историю подчищают, потому что это кому-то нужно, и, как Макиавелли утверждал, что, когда историю корректируют, то это делается  для того, чтобы управлять. Вот, представь себе, вот случился день, вот вы доказали, кому это.. что это… что это принесет людям?

К: Ну, вот, кстати, во-первых, полезно, все-таки, упомянуть, что Макиавелли именно и был отцом того чего... того, что мы называем политической историографией. Именно Макиавелли и сформулировал основной принцип, что тот, кто владеет прошлым, владеет будущим. Именно в это время и сложилась  вот теория исторической фальсификации, которая помогала правителям, конкретным правителям решать свои конкретные задачи. И никуда история с этого момента не ушла. Вот Макиавелли создал науку, которую сегодня называют историей, это важно понимать. Удивительно, что люди, которые прекрасно понимают и смиряются с тем, что там Сталин и Гитлер могли буквально за 10 лет изменить вообще представление своих народов об истории, они почему-то начинают сильно нервничать, когда им говорят, что то же самое было сделано в 16-17 веках, когда там было пять грамотных людей в обществе и одна типография.

К (после рекламы): Я думаю, телевизор сегодня является основным источником информации для всех...

С: Источником зла!

К: Ну, источником, источником не.. не...

С: Поверхностной...

К: ...непроверяемой информации, потому что ее так много идет, что не успеваешь анализировать. Вот, исходя из этого, мне кажется, с главной задачей сегодняшнего образования это, все-таки, научить людей думать, то, что сегодня считается просто атавизмом или анахронизмом, как хотите скажите. А-а, думать не нужно, потому что само придет, информация  оттуда, отсюда, мы во всем... за нас разберутся, по большому счету там за всех нас думает фюрер в кавычках. То есть, мы как бы к этому... это, увы, и в России и, в том числе, и в... а... в цивилизованном мире, как это принято сейчас говорить, в Америке, в Западной Европе. Конечно, процент, скажем, людей, думающих самостоятельно, а... в а... в западном мире, что бы ни говорили даже здесь сегодня записные российские интеллигенты, он все-таки выше, чем даже в нашей стране.

С:  Ты написал, что мы застряли между "советским" прошлым и "чеченским" настоящим. Это было в 99-м году. А на сегодняшний день что?

К: Мне кажется, мы погружаемся в эту трясину. Когда я писал эти слова, еще не было советского гимна. То есть, мне кажется, что если мы куда-то двигаемся, то...

С: Для тебя это было принципиально...

К: Именно проваливаемся в ту же трясину.

С: ...этот гимн, возвращение этого гимна.

К: Ну, безусловно. Мы же живем в стране символов. Это на самом деле страна, где идеология как бы уже впиталась в плоть и в кровь каждого, и не надо делать вид, что Мавзолей - это просто такая символика, которая никого не касается. Конечно, хорошо говорить о том, что для многих людей это будет вызовом, если там захоронить, с моей точки зрения, одного из главных преступников 20-го века. А как с точки... А как точка зрения других, которых, я все-таки подозреваю, даже сегодня в России большинство? Как вообще быть с памятью тех, кого кого истребили за годы коммунистического правления? (а истребляли как раз такие психические троцкисты) То есть, совершенно очевидно, что в этом конфликте, который сам по себе никуда не денется, власть заняла определенную сторону, говоря о том, что нельзя трогать чувства тех, кому будет неприятно. Но неприятно в основном тем, кто был по эту сторону колючей проволоки. К сожалению, их осталось больше, потому что те, кто был с той стороны, в лагерях, они, в общем, умирали в большем количестве и, кстати там, в Великую Отечественную войну на немецкие пулеметы шли более достойные люди (гораздо более достойные, чем Гариков). Ясно, что мы просто забываем о том, что не только там а... большевистский террор, но и война, она, в общем-то, истребила лучшую часть общества.

С (монолог): Великий шахматист Михаил Ботвинник, учитель Каспарова, как-то сказал: "Будущее шахмат в руках этого юноши". Юноше было 13 лет. Сам Каспаров, не склонный к мистике, не может отрицать влияния на свою судьбу числа 13, этой "чертовой дюжины". Он родился 13-го числа и стал 13-м шахматным королем (ну, понеслось!).

К: 13 - это нержавеющая любовь.

С. Что для тебя есть Бог? Вообще, ты верующий человек? Что такое религия?

К: Ну, напрямую, если, ответ формальный - нет, потому что я не принадлежу ни к одной конфессии. Более того, я считаю, что конфессиональное деление людей, которые верят в идею Бога, оно,  все-таки, мне кажется, принадлежит прошлому, потому что в целом конфессия - это некоторая организация земная, которая присваивает себе право посредничества, что, на мой взгляд, является неверным. В саму идею Провидения, в идею Бога я, в общем-то, верю и считаю, то, что появилось на земле, появление человека, вот того человека, который все это сделал, который научился там клонировать себе подобных и летать в космос, ну, не могло произойти чисто случайно. Вот как бы я подхожу к этому с научной точки зрения, ну, не может так вот получиться. Я покажусь кому-то реакционером там (жестикуляция достигла высшей точки), люди будут рассказывать о том, что есть там сверхнаучные теории, но парадокс в том, что все эти самые традиционные, самые популярные научные теории они не выдерживают ника…(осекся) э… критики, если подвергаются детальному анализу с позиций самых последних достижений современной науки. Поэтому, мне кажется, что мы просто обязаны допустить, что какое-то вмешательство внешнее, оно, Провидение, в наше появление и, может быть, в определенной степени в наши дела…(обрыв мысли, обрыв кадра, пошли кадры хроники).

С (монолог): Вы помните, как, затаив дыхание, весь мир следил за поединком человека с машиной, природы с наукой, как человек выигрывал? И как в конце человек проиграл? И все же, все же, история эта была как-то подозрительно замята.

К: Если для меня матч этот был экспериментом именно, выявить подлинные возможности человека и машины в чистом в чистом поединке таком, противостоянии, то для IBM это был вопрос выигрыша и проигрыша. И, соответственно, компания, которая сделала машину, которая организовала матч и его финансировала, она обладала массой возможностей, для того, чтобы этот результат не обязательно соответствовал действительности. Ну, скажем, то, что говорю я, то, что говорят они, это как бы разговоры. Но в данном случае IBM просто ни.. отказалась, во-первых, предоставить распечатки... компьютерные распечатки, по которым видно, как машина принимала решения, и через буквально месяц после матча машина была разобрана окончательно, эксперимент с точки зрения IBM закончился, что, на мой взгляд, является...

С: То есть, люди сильно ошельмовали там?

К: Не, ну, конечно! Не, вот, то, что случилось во второй партии (где Гариков сдался в ничейной позиции), это не поддается никакому научному объяснению, то есть, было очевидное научное вмешательство человека в сам процесс принятия решений.

С (монолог): Но все же, если даже допустить, что "Deep Blue" выиграл, преимущество Каспарова было неоспоримым – ведь мы все видели его глаза, слышали его голос, следили за каждым его жестом, а "Deep Blue" для нас с Вами - объект, в общем-то, виртуальный. Каспаров доказал главное – незаменимость человеческого фактора, интуиция, интеллект, нервы, уязвимость человека опережают любые компьютерные разработки(???).

К:  О, к сожалению, в корпоративном мире действуют другие законы, и мои попытки как бы там говорить, о том, что матч проходил не.. не  в... в стерильной, скажем, обстановке эксперимента, они натолкнулись на тот факт, что IBM  покупает так много телевизионной рекламы, что ни одна телевизионная компания не захотела даже крутить мое интервью… это, пожалуй, единственный раз в моей жизни было, когда то, что я говорил, так и осталось, ну, так осталось похороненным просто и не дошло до широкой аудитории.

С: Скажи, а вот бытовая ситуация, жизненная ситуация, удачи, неудачи, влияет на твою профессиональную форму?

К: Особенно в шахматном матче, там, где речь идет о длинном состязании. Во-первых, к нему надо подготовиться как следует. Потом, сам матч идет там почти месяц, ну, если турнир, скажем, то все равно, будет идти как минимум две недели, а... любое внешнее воздействие такое психологическое на на человека, на его психику, оно оказывает, если не решающее влияние, то оно всегда оказывается очень значимым.
Все проблемы, бытовые или личные, они неизбежно отражаются на игре.

Кадры сеанса одновременной игры в Исландии.

С (монолог): Пятнадцать лет подряд Гарри Каспаров оставался абсолютным шахматным монархом. На рубеже веков он все-таки проиграл корону. Наверное, в этом есть какая-то логика. Ведь выиграй Каспаров и на этот раз - круг замкнулся бы, движение вперед остановилось. Каспаров мудро воспринял поражение. Поражение дает возможность совершенствоваться, рождает в нем инстинкт воина, столь привычный для него азарт быть лучшим, а не первым среди равных.

С: Как бы ты хотел, чтобы тебя вспоминали?

К: Если меня будут вспоминать, то меня это уже устраивает. 

(Вспомнят, не волнуйся.)
 
 

Вернуться